Осенью я подписалась на несколько инстаграм-аккаунтов православных священников. Не потому, что мне было нужно религиозное просвещение или наставление. Из интереса. Это вообще как? Оказалось, что это бывает живо и по-настоящему, на понятном мне языке: с шуточками, самоиронией и легким троллингом, и одновременно с пониманием, поддержкой и теплотой. А, главное, с балансом на иногда тонкой грани: с одной стороны - верность своему пути, с другой - без навязывания и морализаторства.
Психотерапевты в соцсетях еще несколько лет назад тоже были спорной историей.
Есть старая и до сих пор популярная в некоторых кругах концепция “белого листа”: помогающий практик должен быть чистой страницей, а его личность и жизнь - непроницаемыми для клиентов. Некоторые мои профессора говорили: “Вы хотите быть аналитиками? Тогда какой вам фейсбук”.
Сейчас самораскрытие все чаще используется даже в самых консервативных подходах. Вопрос не в том, хорош или плох тот или иной инструмент психотерапевта. А в уместности и смысле его применения. Можно поделиться с клиентом эмоциональным откликом на его слова или личной историей, потому что веришь, что это может помочь, и имеешь в голове стратегию, почему, как и за счет чего поможет.
(Да, у нас есть стратегия. Да, это не просто “а вот у меня”. Нет, если вы даже очень попросите вашего терапевта рассказать, а как это у него, не факт, что расскажет - спросите у него, почему:) ).
Летом я решила реанимировать свой профессиональный аккаунт на инстаграме. По причине “захотелось”. И все это время не очень понимала, что бы мне с ним такого сделать. Фоточки кофе, собак и белградских улиц - это, конечно, прекрасно, но я их могу выкладывать для друзей.
Вернемся в пятое января две тысячи двадцать второго года. Я сижу на террасе украшенной к праздникам кофейни, по-щенячьи радуюсь семнадцати градусам выше нуля и делаю в сториз репост совершенно бессмысленного видео, в котором мы с коллегой на ходу едим эклеры и шутим на тему “я у мамы микроинфлюэнсер”. Думаю: как же хорошо, что рядом со мной есть коллеги, с которыми можно не только обсуждать современные взгляды на ПТСР или специфику терапии для людей с психотическим уровнем организации личности. Но еще и гиенить, обмениваться шутейками за триста, дурить, снимать на видео эклеры и тегать друг друга на фотографиях с городскими собаками.
Пока я наблюдала за аккаунтами священников, переосмыслила для себя понятие миссионерства. Это уже не вещание с позиции превосходства. Это способность говорить на равных понятным человеческим языком и открытость в своем несовершенстве.
Ощутить свою связь с другими проще именно в несовершенствах, чем в чем-то идеальном. Мы видим у других знакомые сомнения, быт, шутки, страхи, радости, провалы. И немножко прирастаем сердцем к этим другим: понятным, похожим и, оказывается, таким же людям, как и мы сами.
В начале моей практики старший коллега поделился, что у него есть ритуал настройки на контакт с клиентом - встретить его на пороге кабинета и сказать про себя: “Я - человек, ты - человек”. Спасибо коллеге. Я взяла это в практику. Шесть лет это работает. Не только на пороге, но и когда мы застреваем, когда клиенты злятся, когда злюсь я, когда пространство сессии заполняется отчаянием или чувством бессилия, когда вы на пару заблудились и вообще хз, где тут выход и есть ли он. Я напоминаю себе, что мы - два человека. Которые как-то вывозят вдвоем, совместными усилиями.
Несколько лет я пишу в этот канал про изнанку психотерапии и надеюсь, что по чуть-чуть, на безопасной дистанции, у меня хотя бы иногда получается показать человечность процесса. Не только в смысле “гуманность”, но и в смысле “терапия - это что-то, что случается у двух живых неидеальных и невсесильных людей”.
Сейчас я аккуратно щупаю новую почву, в которую можно посадить еще росточек “я - человек, ты - человек”. Чуть смелее, чуть рискованнее, чуть более лично. Посмотрим, что получится.
4255